Неоклассическая акупунктура: эффект домино от корня к симптомам [Слейт Буррис]

«Так скажи мне, где ты собираешься работать?» Прекрасный певучий голос с обезоруживающим испанским акцентом принадлежал молодой леди, сидевшей за компьютером слева от меня. Роза и я были коллегами и работали в офисном здании со стеклянными стенами и прекрасным видом на Мадрид. Ей и нескольким другим коллегам было любопытно узнать, почему я оставляю перспективный пост ответственного за рынки Ближнего Востока в международной корпорации. Правда была в том, что я надеялся, что мой начальник по ошибке подумает, что я собираюсь работать на конкурента, и укажет мне на дверь до назначенной даты увольнения, но с полной оплатой, конечно. Я рисковал. У меня все еще не было квартиры в Портленде, штат Орегон, куда я собирался переехать, чтобы посещать школу акупунктуры. Но, похоже, меня не собирались увольнять досрочно, поэтому оставался еще месяц, и я чувствовал себя в безопасности, рассказывая ей правду.

«Я собираюсь изучать акупунктуру!»
«Ну, ну. А серьезно, что ты собираешься делать?
«Я собираюсь изучать акупунктуру!» повторил я уже с вызовом.
После еще нескольких повторений она решила поверить моим словам. Тревога и недоумение, которые последовали за этим, заставили меня на мгновение усомниться в своем решении: «Боже мой! … Ты сошел с ума? … Ты серьезно? … ПОЧЕМУ?»

«Потому что это любовь всей моей жизни!» Эта любовь на всю жизнь спасла меня от того, что в противном случае могло бы стать трагическим выбором профессии. Двумя годами ранее в Северной Вирджинии я проходил собеседование в секретной службе ЦРУ. В обстановке после 11 сентября агентство отчаянно нуждалось в говорящих на арабском языке. Ранее я был волонтером Корпуса мира в Марокко и остался там работать гидом. После этого последовали пять лет работы исследователем туров и гидом в различных регионах Ближнего Востока, Европы, Китая и Индии. Я всегда был в поисках приключений и, несмотря на глубокое моральное неприятие, казалось, что работа в ЦРУ станет следующим моим нелогичным шагом.

После нескольких собеседований я получил письмо из ЦРУ, которое приостановило процесс собеседования с рекомендацией проработать год в офисе, чтобы продемонстрировать способность работать в закрытой среде. Пару месяцев спустя один из друзей, который работал на Expedia.com, упомянул, что компания ищет человека с определенными языковыми навыками и опытом ведения переговоров с целью захвата ближневосточных рынков. План состоял в том, чтобы проработать год в Expedia, а затем возобновить процесс проверки для приема на правительственную службу. Я ухватился за эту идею, освежил свои знания французского и арабского языков, нанял репетитора, чтобы он показал мне все тонкости Excel, и почитал о том, что интересовало меня в наименьшей степени — об управлении доходами. После года бюрократических проволочек и интервью с руководителями во Франции, Бельгии и Англии мне наконец-то прислали контракт. За неделю до прибытия контракта случилось нечто прекрасное.

Последние два десятилетия я принял за правило посещать по крайней мере один 10-дневный медитативный тренинг каждый год. Эта привычка появилась в течение пятилетнего периода, когда моя работа переносила меня из страны в страну, из отеля в отель. Я рассматривал эти тренинги как способ сохранить себя среди всего этого внешнего и внутреннего хаоса. Во время тренинга во Флориде я познакомился с иглотерапевтом. Я немного познакомился с акупунктурой, живя в Китае, но особенно не интересовался этим, так как у меня никогда не было повода считать ее эффективной формой лечения.

После тренинга я отправился навестить мою новую подругу в ее клинику, расположенную в небольшом уютном доме в Саванне, штат Джорджия, со входом, скрытым под моховыми дубами. В приемной звучала мягкая монотонная музыка, атмосфера была профессиональной, но расслабляющей, и это наполнило меня чувством покоя. Пока несколько пациентов ожидали своего лечения, я сидел в комнате ожидания и задавал им вопросы типа «Действительно ли эта штука работает?» Ответом на этот вопрос был взволнованный поток историй излечения: артрита, депрессии и множества других недугов. Я заинтересовался.

Наблюдение за работой моей подруги напомнило мне моего покойного деда. Он был врачом в Голливуде на главной киностудии, но потом во время посещения своего родного города в Северной Каролине он встретил мою бабушку и больше никогда не покидал Восточное побережье. Он был благородным человеком, полностью преданным как своей профессии, так и своим пациентам. Он был известен тем, что ему можно было звонить на дом в любое время дня и ночи. Он даже принимал курицу в качестве оплаты, если это было все, что мог предложить пациент.

В конечном итоге он умер от рака, но оставил глубокий след в моей душе. Наблюдая за работой своей подруги в таком магическом окружении, я вспомнил, что в детстве я часто говорил родителям, что однажды я тоже стану врачом. Став старше, я увлекся другими занятиями и забыл об этом детском желании. Забытое стремление вновь пробудилось в этот день, в спокойной, величественной и заботливой атмосфере клиники моей подруги.

Пока моя подруга лечила пациентов, я вернулся в ее спальню и полистал несколько книг. Особенно привлекла мое внимание одна из классических западных работ по китайской
медицине, написанная Тедом Капчуком «Сеть без ткачей».

В этой книге я обнаружил весьма поэтический подход к лечению. В китайской медицине диагноз — это не вопрос того, какая физиологическая причина вызывает нежелательные симптомы, а скорее поиск общего паттерна, объединяющего причины и симптомы.

Практикующий китайскую медицину принимает во внимание внутреннее состояние пациента, в которой болезнь является лишь частью. Хотя у меня были некоторые сомнения относительно буквальности понятий, которые он использовал, я был восхищен этой поэтической смесью психологии, медицины и философии. И более того, судя по результатам, которые я видел в клинике своей подруги, это, похоже, работало!
Находясь на грани между искусством и наукой, эта медицина использовала лучшее из обоих, объединяя эти разнородные аспекты в одно высокоэффективное целительное искусство. Я был побежден. Зачем мне колесить по миру, представляя правительство, которое я не считал таким уж благожелательным, когда я мог успокоиться и вникнуть в тонкости моей вновь обретенной страсти?

Многие люди испытывали состояние, когда входили в комнату, видели человека и понимали «это любовь на всю жизнь». Я никогда не испытывал этого с другим человеком, но то, что я чувствовал в этот момент в отношении иглоукалывания, должно быть, было чем-то аналогичным. Мое детское стремление наконец нашло свою половинку. Это было чувство осознания, возможно, судьбы. Я наконец нашел свое призвание.
Я решил устроиться на работу в Мадриде и отложить немного денег, чтобы минимизировать долги, которые появятся в течение трех лет обучения. Таким образом я провел почти два года, выжидая время, как солдат на войне, когда смогу попасть в объятия моей любимой (начать настоящее обучение). Подобно больному любовью солдату, который читает открытки и нюхает надушенные письма, я читал множество книг по акупунктуре и даже изредка втыкал себе иглы.

В этот медовый месяц я в некоторой степени идеализировал искусство иглоукалывания. И эта фаза постепенно начала проходить, когда я начал формальное обучение. Первый год обучения иглоукалыванию в моей школе был посвящен теории (изначально увлекательной) и наблюдению за сеансами иглоукалывания. Сеансы редко приводили к немедленным результатам и это, в конечном счете, вызывало уныние. Врач часто оправдывал отсутствие быстрого эффекта, объясняя пациенту, что он лечит корень проблемы, и, таким образом, может потребоваться несколько процедур, прежде чем будут замечены результаты. И это несмотря на то, что стратегии лечения обычно включали «рецепты» или комбинации точек, направленные на лечение симптоматических жалоб. Техника постановки игл на пораженный участок и другие рецепты точек полностью расходились с тем, что первоначально привлекло меня к восточной медицине: концепция лечения внутреннего состояния в целом, а не симптоматических жалоб. Таким образом, не только результаты, оставляющие желать лучшего, но и сама методика деморализовали меня в ходе нашего курса обучения.

Наша школа, как и большинство других в Соединенных Штатах, обучала так называемой традиционной китайской медицине (ТКМ). Любой, кто хочет практиковать в США, должен изучить этот стиль, поскольку ТКМ считается стандартной формой, и содержание экзамена Национального совета основывается на его принципах. Но я должен сделать здесь важное разграничение. Несмотря на свое название, Традиционная китайская медицина является относительным новичком на сцене иглоукалывания.

Историк медицины Ким Тейлор определяет ТКМ как «стандартизированную, созданную правительством медицину, связанную с учреждениями, которая существует в КНР с 1956 года». Коммунистическая партия Китая пришла к власти в 1949 году, и за ней последовали масштабные реформы. Бесплатная медицинская помощь для всех и модернизация здравоохранения путем продвижения западной медицинской структуры были в числе первых. Выйдя из долгой и изнурительной гражданской войны с развалившейся экономикой, Китай оказался не в состоянии обеспечить всеобщее медицинское обслуживание, тем более через дорогую западную модель. В 1956 году министерство здравоохранения сообщило о необходимости «подготовить большое количество докторов китайской медицины», чтобы удовлетворить «потребности масс». К 1959 году было основано несколько школ, а содержание учебников было стандартизировано, родилась версия медицины, известная как ТКМ. Тейлор говорит, что эта институционализация медицины была «средством массового производства будущих докторов медицины, контроля их знаний и практики и повышения статуса медицины».

Не все были в восторге от результатов. В 1962 году пять старых и очень уважаемых специалистов по акупунктуре написали письмо в Министерство здравоохранения, в котором говорилось, что ТКМ, преподаваемая в государственных учреждениях, не была «ни глубокой, ни основательной», и что они чувствовали, что общий дух медицины утрачивается. К сожалению, протесты врачей не остались без внимания. Письмо было объявлено «ядовитым сорняком», а пять злополучных мужчин были названы «вредителями». Одного из мужчин «избивали до тех пор, пока не сломали ребра, а затем заперли в загоне». Все, кроме одного умерли во время Культурной революции. Акупунктура прорвалась через «бамбуковый занавес» и в США, это случилось вскоре после визита президента Никсона в Китай в 1972 году. Импульс был дан репортером «Нью-Йорк Таймс» Джеймсом Рестоном. Он заболел острым аппендицитом в Китае, когда готовился к приезду президента. Была сделана операция, но послеоперационное облегчение боли достигалось иглоукалыванием. Вскоре после этого Рестон написал статью, которая помогла акупунктуре распространиться на разных континентах. Подобно тому, как Китай чувствовал потребность в западной технологии, западный мир, очевидно, жаждал восточной мудрости. Примерно через двенадцать лет после визита Никсона в Китай был основан Орегонский колледж восточной медицины. И вот на первом курсе обучения в этом уважаемом учебном заведении я пережил глубокий кризис веры. Я обратился к нескольким профессорам и старшим студентам как к исповедникам. Они разделили мои сомнения в эффективности ТКМ, сопровождая свои высказывания невнятными намеками на существование других, гораздо более эффективных систем. Мое первое знакомство с одной из этих неортодоксальных альтернатив произошло в конце первого года обучения.

До стандартизации иглоукалывания в ТКМ было много направлений иглоукалывания с очень разными подходами к диагностике и лечению. У отдельных семей, кланов или поселков были свои особые стили с тщательно хранимыми секретами, и многие из их методов не были включены в недавно стандартизированную систему ТКМ. Одно из этих течений принадлежит семье Тонг. Отдельный аспект их системы был позже систематизирован и прославлен харизматическим иглотерапевтом по имени Ричард Тан и представлен как Метод Баланса. Согласно этому методу, одна часть тела, как говорят, отражает другую часть.
Например, большой палец ноги отражает большой палец руки, лодыжка — запястье, а локоть — колено. Поставив иглу в отражение пораженной области (например, в точке локтя для лечения колена), боль можно уменьшить или полностью устранить. Практикующий врач должен был только понять определенные соответствия между меридианами, чтобы точно определить точку, необходимую для лечебного эффекта. Результаты были в основном мгновенными. В то время этот стиль был еретическим по отношению к ортодоксальной ТКМ, преподаваемой в нашем колледже, поэтому я заплатил одному из наиболее блестящих профессоров школы, специализирующемуся на этой системе, чтобы он научил меня в его частной клинике. Летом после первого года обучения, вооруженный обретенным оптимизмом, 1000 игл и небольшим рюкзаком, я отправился по 500-мильному пешеходному маршруту из Лурда, Франция, в Сантьяго-де-ла-Компостела, Испания. Каждый год десятки тысяч паломников идут по пути Сент-Джеймс, обычно преодолевая 10–20 миль в день, и многие страдают от таких проблем, как растяжение связок голеностопного сустава, боли в коленях, головные боли и боли в спине. Во время похода я пролечил более 100 паломников и был поражен тем, что в более чем 90% случаев проблемы были решены практически сразу после постановки игл. Метод Баланса был настолько прост и эффективен в устранении болей на определенных участках меридианов, что я уже начал думать, что мне больше не нужно искать эффективную систему иглоукалывания.

И все же глубоко внутри я чувствовал, что в саду скрывается змея. Хотя система была удивительно эффективной, причудливая внутренняя сущность со всей ее поэтической красотой, которая в первую очередь привлекла меня к иглоукалыванию, не играла в этом методе никакой роли. Хотя он оказался гораздо более эффективным, чем ТКМ, и ему удавалось принимать во внимание, по крайней мере, на некотором уровне энергетику организма, стратегия лечения по-прежнему определялась симптомами, а не общим взглядом на внутреннее устройство тела. Обратившись за утешением к методу Тана после моего разочарования в ТКМ, я почувствовал, что выплеснул ребенка вместе с водой из ванны. Затем, однажды в клинике второго курса я наблюдал за одним из легендарных профессоров нашей школы, доктором Эриком Стивенсом, который ставил диагноз. Моей первой реакцией было недоумение. Пациент лежал лицом вверх, а он, обхватив руками спину пациентки, как будто обнимая ее, двигал руками вверх и вниз по обе стороны от позвоночника. Затем он приступал к пальпации различных областей передней части тела. Что это было, массаж или иглоукалывание?

После первоначального замешательства я испытал чувство восторга. Это активное взаимодействие двух энергетических тел, которые общались, боролись, спорили, пытались понять друг друга и, в конечном итоге, мирились, было тем, что искала моя душа. Это не было аналитическим диагнозом ума, навязанным телу. Хороший доктор играл на теле, как на пианино, проверяя сигналы органов вверх и вниз по передней и задней части тела, разговаривая вслух с каждым органом, который имел нарушения. («О, Печень… ты сегодня очень напористая… а Вы, мистер Легкие, вы завидуете старине Печени, не так ли? … ну, просто поберегите себя!»). Точки, которые он пальпировал вдоль спины, отражали состояние отдельных органов, которые они представляли. Они упоминались как сигнальные точки органов. Затем одной иглой упорная сигнальная точка немедленно освобождалась, и иногда симптомы тоже уменьшались. Вот это была акупунктура!